Kononovs, Krievijas vēstniecības atbalstīts, atpūtīsies Jūrmalā

....bet "musejie" - ari shodien kalpo viniem ! citad, kapec "tauta" balso par sarkaniem ??? ulmaniem, lembergiem, rubikiem , zhdanokiem un ....vel tukstoshiem un tukstoshiem ! ( bet pagaja jau gandriz 20 gadus ! )

Tam, ka padomju civilizācijas mēsli rūpējas par saviem sadistiem un slepkavām, nav īpaši liela nozīme. Galvenais, ka visa pasaule uzzināja, kādi civilizācijas mēsli un deģenerāti kalpoja padomju noziedzīgajam režīmam!

spļaaviens no krieviem Latvijai sejaa..., vai tad to meerkaķi nevar iemest cietumaa , jebšu izraidiit ar visaam ķeskaam aiz Zilupes?

Es kaut kur lasīju par tādu nevēlamo personu sarakstu, kuriem iebraukšana Latvijā liegta. Kāpēc kara noziedznieku nevar iekļaut šajā sarakstā?

Кто скрывался в белорусских лесах? Белорусские партизаны храбро сражались с гитлеровцами в годы Великой Отечественной войны. Партизан был главным защитником мирных жителей, символом освобождения от фашизма. Советская история идеализировала образ «народного мстителя», и говорить о его проступках было немыслимо. Только через шесть десятков лет уцелевшие жители белорусской деревни Дражно Стародорожского района решились рассказать о страшных событиях, пережитых ими в 1943 году. Их истории в своей книге «Кровь и пепел Дражна» собрал белорусский краевед Виктор Хурсик. Автор утверждает, что 14 апреля 1943 года партизаны напали на Дражно и без разбору стреляли, резали и заживо сжигали мирных жителей. Показания уцелевших дражненцев автор подтверждает документами из Национального архива Республики Беларусь. Один из выживших свидетелей сожжения деревни Николай Иванович Петровский после войны переехал жить в Минск, где до пенсии проработал электриком на госпредприятии. Сегодня ветерану 79 лет, он тяжело болен. - Наверное, в последний раз навещаю Дражно, - медленно, нахмурившись, говорил Николай Иванович, когда мы въезжали в деревню. - Больше шестидесяти лет я каждый день вспоминаю тот ужас, каждый день. И хочу, чтобы люди узнали правду. Ведь партизаны, которые убили своих земляков, так и остались героями. Эта трагедия страшнее Хатыни. «Выстрелы разбудили нас около четырех утра» - Когда в 1941 году пришли фашисты, полицейский гарнизон, на нашу беду, сформировали в Дражно. Полицаи, а их было 79 человек, обустроились в школе, которую огородили дзотами. Место это было стратегическим. Деревня стояла на пересечении дорог, на возвышенности. Полицаи могли идеально простреливать местность, да и леса стояли далеко - в трех километрах от Дражно. Еще до прихода немцев мой отец, председатель сельпо, член партии, успел уйти в лес вместе с председателем колхоза и майором Красной армии. И вовремя. Полицаи начали зверствовать: арестовали ветврача Шаплыко и расстреляли. Охотились и за моим отцом. Ему устроили засаду возле дома. Всю нашу семью - меня, маму, трех братьев и сестру Катю почти голыми погнали в колхозное гумно. Отца пытали на наших глазах, били, заставили копать могилу. Но почему-то не расстреляли и через несколько дней отправили в концлагерь, - Николай Иванович старается говорить сухо, без эмоций. Но кажется, старик вот-вот сорвется. - Так мы и жили: без отца, с ненавистью к оккупантам, ждали освобождения, - продолжает Николай Иванович. - И вот в январе 1943 года партизаны провели операцию по захвату полицейского гарнизона. Сегодня ясно, что операция была спланирована бездарно, партизаны атаковали в лоб, почти всех их положили из пулемета. Сельчан заставили хоронить убитых. Помню, как мама переживала, плакала. Ведь партизан мы считали нашей надеждой… Но через несколько месяцев эти «защитники» учинили невиданное зверство! - Старик на минуту остановился, окинул взглядом деревню, долго смотрел в сторону леса. - Выстрелы разбудили нас около четырех утра 14 апреля 1943 года. Мама кричала: «Дзетко, гарым!» Голые выскочили на двор, смотрим: все хаты горят, стрельба, крики… Мы побежали спасаться на огород, а мама вернулась в дом, хотела что-то вынести. Соломенная крыша хаты к тому времени уже пылала. Я лежал, не двигался, долго не возвращалась мама. Повернулся, а ее человек десять, даже женщины, колют штыками, кричат: «Получай, сволочь фашистская!» Видел, как ей перерезали горло. - Старик снова сделал паузу, его глаза были опустошены, казалось, Николай Иванович снова переживал те ужасные минуты. - Катя, сестра моя, вскочила, просила: «Не стреляйте!», достала комсомольский билет. До войны она была пионервожатой, убежденной коммунисткой. Билет и партийное удостоверение отца во время оккупации зашила в пальто и носила с собой. Но высокий партизан, в кожаных сапогах, обмундировании начал целиться в Катю. Я закричал: «Дзядзечка, не забевайце маю сястру!» Но раздался выстрел. Пальто сестры вмиг набрякло кровью. Она умерла на моих руках. Я навсегда запомнил лицо убийцы. Помню, как я отползал. Смотрю, соседку Феклу Субцельную вместе с малюткой-дочкой три партизана живьем бросили в огонь. Свою кроху тетка Фекла держала на руках. Дальше, у дверей пылающей хаты, лежала старушка Гриневичиха, обгоревшая, в крови… - Как же вы уцелели? - спрашиваю у почти рыдающего старика. - Огородами мы с братьями доползли до дядьки. Дом его сожгли, а он чудом выжил. Выкопали землянку, в ней и жили. Позже мы узнали, что ни одного полицая партизаны не застрелили. Дома, которые находились за их укреплениями, тоже уцелели. В деревню приехали гитлеровцы, оказали пострадавшим медицинскую помощь, кого-то отвезли в госпиталь, в Старые Дороги. В 1944 году уже полицаи начали издеваться, отправили меня и еще нескольких подростков на работы в концлагерь города Униген, под Штутгард. Нас освободили американские военные. После войны я узнал, что непосредственно сжигали и убивали дражненцев партизаны из отряда имени Кутузова, которым командовал Израиль Лапидус. Другие отряды из бригады Иванова «кутузовцев» прикрывали. Я нашел Лапидуса, когда мне было 18 лет. Он жил в Минске, в районе Комаровки, работал в обкоме партии. Лапидус спустил на меня собак… Знаю, что этот человек прожил неплохую жизнь, так и умер героем. На дражненском кладбище похоронены убитые 14 апреля 1943 года жители. Некоторые семьи в то роковое утро партизаны уничтожили полностью. Ставить памятники на их могилах было некому. Многие захоронения почти сровнялись с землей и скоро вовсе исчезнут. Не жалели даже семьи фронтовиков. Сегодня Дражно - благополучная деревня, с хорошей дорогой, старенькими, но ухоженными домиками. У деревенского продовольственного магазина мы встретились с другими живыми свидетелями партизанского преступления. До дома Евы Мефодьевны Сироты (сегодня бабушке идет 86-й год) партизаны не добрались. - Деточки, не дай Бог кому-нибудь узнать ту войну, - хваталась за голову Ева Мефодьевна. - Мы выжили, а мою подругу Катю застрелили, хоть кричала: «Я своя!» Застрелили невестку и свекровь, их маленького мальчика бросили умирать. А ведь отец их семейства воевал на фронте. - Люди хавались в ямах из-под картошки, так одну семью прямо там и расстреляли, не пожалели, - с отчаянием говорил 80-летний Владимир Апанасевич. Дедушка не выдержал и разрыдался. - Меня судьба спасла, а ведь некоторых подростков партизаны специально отводили за полкилометра в поле и расстреливали. Недавно к нам приезжали из райисполкома, человек восемь. Спрашивали о сожжении Дражно партизанами, правда ли это. Больше молчали, покачивали головами. Так молча и уехали.

juurmala paarveershaas par fashistu galvaspilseetu.

Par Kononovu nebūtu ko satraukties. Tas vīrs ir pietiekoši vecs, viņa uzskatus toreiz kara laikā veidoja krievateisma iekarotāji, reti kurš toreiz izprata kara murgus. Tiesu darbi pabeigti, pielikts trekns punkts! Man vienalga, kur viņš atpūšas – viņu galu galā šodien joprojām izmanto dažāda ranga „taisnības iestādītāji”. Bet nevar mums būt vienalga, ka Krievijas vēstniecība Latvijā ir kā „čūsku midzenis”! Šiem diplomātiem vajadzētu būt ļoti korektiem, bet te tā ir brutāla spēka izrādīšana. Tāpat kā nupat Krievijas pieņemtais likums par 2. „uzvaras” dienu – pār Japānu 1945.gada 2. septembrī. Ja Krievija vēl sadomās atzīmēt visas dienas, kad pakļautas mazās tautas – viss gads vienos uzvaru priekos!

Kononovam gan derētu atpūta siltākā vietā - Rīgas krematorijā

Ieskatieties uzmanīgi foto- viņam pat uz sejas vēl sakaltušas nevainīgo cilvēku ( upuru) asinis! Dievs šito slepkavnieku neņem pie sevis vienīgi visai cilvēcei par brīdinājumu- lai neaizmirst, uz ko šādi maitas ir spējīgi.

Laikam vecā urla sāka neciešami smirdēt pēc līķa, tapēc padomju slepkavu un noziedznieku glābšanas komiteja liek savus kraķus leduskapjos.

pretigs purns utainajam

Par kādu uzvaru te vēl urla smirdi?! Padomju salašņas un pārtikas atkritumu šķirotāji , kuras pārtiek no smirdīgiem belašiem un streb vodku kā cūkas no siles, nav spējīgas ne uz ko! Jūs savu padomju deģenerātu impēriju jau esat pakakājuši!

Vai tas ir urlu kartējais sļāviens mums sejā ... Kāda atpūta slepkavam ... ??? Kā mūsu amatpersonas to pieļauj ....???

nu Jūrmala jau ir urku galvaspilsēta. Loskutova varēs šo skriet apčubināt, viņai jau tuvs jantarnij bereg. tepat urka hlevis ( brīvdienās), tūlīt līdz tiesai izlaidīs urku Munku, kāpēc lai viņiem nepievienotos urka Kononovs?

Normalas valsti slepkavas ievieto cietuma vai ari tos nosauj vai pakar. Kapec Latvija latviesu tautas slepkava ir uz brivam kajam un atpusas Jurmala?